Данная статья освещает сложности, которые возникают при определении реального психического состояния таких лиц, указывает на субъектов, включая юридических, которым разрешено оспаривать такие транзакции, и представляет пример из судебной практики.
Ключевые темы:
- гражданское законодательство
- юридические соглашения
- подлинное намерение
- явное выражение воли
- контестация соглашений
- юридическая некомпетентность
- фактическая неспособность к действиям
Любое юридическое соглашение является проявлением сочетания истинного намерения и открытого выражения воли.
Несоответствие или отсутствие одного из этих элементов отменяет законную силу сделки.
Большинство юристов считают совпадение намерений и выражения воли действующим до момента доказательства обратного.
С определенной долей условности, соглашения с дефектами в намерениях можно разделить на две категории.
В первую входят случаи, когда причины отсутствия или недостатков в формировании подлинного намерения исходят от самого лица, заключающего соглашение.
Во второй категории находятся ситуации, когда отсутствие истинного намерения или его недостатки вызваны внешними факторами, такими как действия другой стороны в сделке, вмешательство третьих лиц или сложные обстоятельства.
В рамках этой классификации, соглашения, заключенные лицами, которые не могут осознавать последствия своих действий или управлять ими (согласно статье 177 ГК РФ, далее - ГК РФ), относятся к первой категории.
Эта правовая норма не является новшеством в национальном законодательстве.
Похожие правила были выработаны в статье 31 ГК РСФСР 1922 года и статье 56 ГК РСФСР 1964 года.
Предреволюционное законодательство не включало таких оснований для признания сделки недействительной, однако можно привести мнение знаменитого юриста Г.Ф. Шершеневича, который говорил: «Ситуация с юридической силой соглашений, подписанных лицами, находившимися в состоянии умственного расстройства, не подтвержденного в установленном порядке, или в состоянии сильного опьянения, лишающего их сознания своих действий, или под влиянием сильных эмоций, например, гнева, выглядит неоднозначно в контексте российского законодательства».
Шершеневич предлагал расширить положения ст. 1016 ч. 1 т. Х Свода законов Российской империи, касающиеся оформления завещаний «в ясном уме и твердой памяти», на все другие виды соглашений.
Анализируемое юридическое соглашение осуществлено дееспособным лицом, временно утратившим способность к сознательному выражению своей воли.
Причины этого могут варьироваться: состояние после употребления алкоголя или наркотиков, заболевание, временное психическое нарушение, эмоциональный всплеск и прочее.
Некоторые исследователи обозначили это состояние как «фактическую недееспособность».
По закону, юридическая дееспособность определяется либо достижением определенного возраста (ст. 21, 26, 28 ГК РФ), либо признанием недееспособности или ее ограничением через судебное решение (ст. 29, 30 ГК РФ) [6, с. 192].
Вероятно, более точным будет использование термина «недееспособность», даже с добавлением «фактическая», так как согласно законодательным определениям, недееспособным считается гражданин, который из-за психического заболевания не может понять значение своих поступков или контролировать их, признанный таким в установленном порядке (п. 1 ст. 29 ГК РФ).
Согласно ст. 177 ГК РФ, неспособность понимать или контролировать свои действия может быть связана не только с психическими нарушениями.
Выявление реального психического состояния человека, неспособного осознавать последствия своих поступков или управлять ими, является сложной задачей на практике.
Согласно пункту 13 Решения Пленума Верховного Суда РФ от 24 июня 2008 года № 11 «О процедуре подготовки гражданских дел к рассмотрению», в любой ситуации, требующей определения психического состояния индивида в момент совершения поступка, для установления судебно-психиатрического анализа в случае определенных действий.. Это особенно важно в делах, касающихся признания сделок недействительными из-за недостаточной психической дееспособности лица (согласно статье 177 ГК РФ)...».
При анализе гражданского дела о недействительности сделки, суд должен всесторонне оценивать все детали и доказательства, включая показания свидетелей, аудиозаписи и видеоматериалы.
Как уже упоминалось, состояние человека, заключившего сделку, может быть связано не только с его психическим здоровьем.
В контексте оценки недействительности сделок, выполненных в состоянии опьянения от наркотиков или алкоголя, не имеет значения, достиг ли гражданин этого состояния самостоятельно или с помощью других.
Особенно интересен анализ данной ситуации в сравнении с положениями статьи 1078 ГК РФ.
В соответствии с первой его частью ,«Взрослый дееспособный гражданин или подросток от 14 до 18 лет, причинивший ущерб в состоянии, когда он не мог осмыслить суть своих поступков или управлять ими, не несет ответственности за причиненный ущерб».
Однако исключение делается для случаев, когда ущерб затрагивает жизнь или здоровье пострадавшего, и суд может наложить обязательства по возмещению ущерба на причинителя, полностью или частично, учитывая финансовое состояние обеих сторон и другие факторы дела.
В то же время, личность, нанесшая ущерб, не избегает ответственности, если самостоятельно достигло состояния, в котором не могло осознавать или контролировать свои действия, в результате употребления алкоголя, наркотиков или иным способом.
Рассматривается предложение об обновлении статьи 177 ГК РФ, добавлением новой части в пункт 1:
«Недействительность сделки не устанавливается в случаях, когда гражданин, осуществивший сделку, самостоятельно достиг состояния неспособности понимать смысл своих действий или управлять ими, в результате употребления алкоголя, наркотиков или иным образом».
Также активно обсуждается вопрос применимости ст. 177 ГК РФ к организациям.
Некоторые эксперты полагают, что данная статья может применяться к этим субъектам на основе аналогии закона.
Другие же считают, что это расширительное толкование ст. 177 ГК РФ, учитывая, что юридические лица осуществляют сделки через физических лиц с соответствующими полномочиями.
Закон говорит о «сделке, совершенной гражданином», не уточняя, от имени кого она была совершена.
Дополнительно аргументируется, что право на оспаривание сделки предоставляется не только лицу, непосредственно ее совершившему, но и другим лицам, чьи права или защищаемые законом интересы были нарушены.
Таким образом, транзакция, выполненная гражданином в состоянии, исключающем понимание сути его действий или контроль над ними, может быть объявлена недействительной судом по заявлению самого гражданина или других лиц, чьи законные права или интересы были поставлены под угрозу в результате ее осуществления.
Среди заявителей могут быть семейные члены, законные наследники и прочие.
Важно отметить, что такая сделка может быть осуществлена лицом, которое на момент ее проведения не было юридически признано недееспособным, но уже испытывало психические проблемы.
В качестве примера можно привести случай из судебной практики:
А., скончавшаяся 18 ноября 2001 года, владела квартирой в Москве.
16 июня 1999 года она вместе с М. оформили соглашения о пожизненном содержании с иждивением, согласно которому А. передала упомянутую квартиру в собственность.
М.А., будучи законным наследником, подал в суд иск против М. с требованием признать недействительным заключенный договор, а также аннулировать право собственности М. на квартиру.
Основанием иска служил факт, что А. страдала от серьезного психического расстройства, находилась на учете в неврологической клинике и проходила лечение в различных психиатрических учреждениях.
При обращении к нотариусу для оформления наследства после смерти А., истец узнал о существовании вышеупомянутого договора от 16 июня 1999 года.
По мнению истца, этот договор был незаконным, так как А. не могла адекватно оценивать свои действия и принимать осознанные решения из-за своего психического состояния.
М., в свою очередь, отверг иск, сославшись на пропущенный А. годичный срок для подачи иска о признании сделки оспоримой и ее последующей аннуляции.
По итогам заседания районного суда, претензии А. были отклонены.
Это решение подтвердили как судебная коллегия по гражданским делам, так и президиум Московского городского суда.
В ходе рассмотрения вопроса о невыполнении А. срока давности, что является независимой причиной отклонения иска, судебные органы различных инстанций пришли к выводу, что отсчет срока исковой давности начался с момента, когда А. узнал о подписании соглашения пожизненного содержания с иждивением, а именно с момента обращения к нотариусу для оформления наследства после смерти А.
Однако, судебная коллегия Верховного Суда РФ отменила все предыдущие судебные решения и направила дело на пересмотр в суд первой инстанции.
Верховный Суд РФ вышел из предпосылки, что возможность подачи иска о признании соглашения недействительным принадлежит как гражданину, осуществившему соглашение, а также его юридическим наследникам, включая, например, наследников после смерти участника наследства.
В судебном разбирательстве необходимо было установить, осознавала ли А. свое психическое состояние в момент заключения сделки и знала ли о возможности обращения в суд для защиты своих нарушенных прав, а также о соответствующем сроке для такой защиты.
Рассмотрение этого вопроса было ключевым для вычисления периода преследования в суде по делу А..
Рассматриваемая транзакция относится к числу оспоримых и считается недействительной с момента ее исполнения, как указывается в первом пункте статьи 167 ГК РФ.
Согласно положениям третьего пункта статьи 177 ГК РФ, в случаях, когда транзакция, проведенная гражданином, который не в состоянии осознать суть своих действий или управлять ими, признается недействительной, применяются правила, изложенные во втором и третьем абзацах первого пункта статьи 171 ГК РФ.
Это подразумевает обязанность обеих сторон возвращать друг другу все, что было получено по сделке, или, если возврат невозможен в натуре, компенсировать его стоимость денежными средствами (обоюдная реституция).
К тому же, сторона, обладающая дееспособностью, обязана возместить фактический ущерб противоположной стороне, если она осознавала или должна была осознать недееспособность контрагента (неспособности осознавать смысл своих действий или управлять ими).